Участие в нём приняли более 600 человек. Разработки портфельных компаний РОСНАНО и наноцентров в области биотехнологии, медицины, энергетики, электроники представили участникам конгресса на стендах проходившей в рамках конгресса выставки.

На пленарных заседаниях и панельных дискуссиях обсуждали пути развития высокотехнологичного бизнеса, проблемы дефицита новых стартапов, серийное технопредпринимательство, способы поддержки субъектов малого и среднего инновационного бизнеса. В рамках форума торжественно наградили лауреатов Российской молодежной премии в области наноиндустрии и вручили дипломы и знак «Российская нанотехнологическая продукция» представителям малых и средних технологических компаний.

Интересная дискуссия развернулась на первой же, пленарной сессии «Эволюция технологического предпринимательства: от героев-одиночек до конвейерного производства стартапов». Попытка синтеза опыта в разных сферах технопредпринимательства и различных точек зрения на дальнейшие судьбы мировой наноиндустрии увенчалась успехом.

Об инновационной деятельности рассказали иностранные гости: вице-президент китайского нанополиса Сучжоу Фэн Чжан (Feng Zhang), КНР – о целом городе почти с миллионным населением, в котором создают новые технологии; генеральный менеджер центра исследований и разработок бельгийского Католического университета Левен Пол ван Дун (Paul Van Dun) – о старинном университете Европы, в котором рождается несколько десятков спин-офф стартапов в год; сооснователь и гендиректор компании Drukka Startup Studio Аттила Сигети (Attila Szigeti) поделился опытом в сфере нового пока для нас формата – стартап-студий. Об успехах наноцентра в сборке стартапов и путях формирования предпринимательской среды рассказал Денис Ковалевич, сооснователь и гендиректор Троицкого наноцентра «ТехноСпарк». О госполитике в сфере инноваций, о «Национальной технологической инициативе» (НТИ) рассуждал Дмитрий Песков, директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив. Дискуссию вел Петр Щедровицкий, член правления Центра стратегических разработок «Северо-Запад», заведующий кафедрои? стратегического планирования и методологии управления НИЯУ МИФИ, член экспертного совета Правительства РФ. В обсуждении участвовали гости конгресса – российские технические предприниматели.

Подводя итоги продуктивной дискуссии, председатель правления ООО «УК Роснано» Анатолий Чубайс отметил: «Всё, что мы делаем, мы делаем на земле. Мы от логики отбора стартапов перешли к логике создания стартапов. И это не просто смена терминов. Мы не работаем в софте, мы не работаем в интернете, мы не работаем в моде. Мы, как назло, оказались там, где железо куют. Мы там, где материал. Тяжелая среда и задачи тяжелые. Даже в успешных странах задача создания успешной инновационной экономики – минимум 15–20 лет. Россия вспомнила об этом лишь 10 лет назад. Мы только начинаем».
Вместе с тем, открывая конгресс, Анатолий Чубайс отметил, что наноиндустрия в России в целом состоялась. И подтверждение этому можно найти в цифрах: объем российской наноиндустрии приближается к 1 трлн 300 млрд руб., созданы более 500 старатапов, тысячи предприятий, работающих  в самых разных областях. Ещё 8–10 лет назад эта отрасль не существовала, а сегодня – она особая, специфическая, с большим количеством малых и средних предприятий.  Среди предприятий наноиндустрии компания «Микрон», флагман российской наноэлектроники. В новой для российской экономики области – оптоэлектроники и фотоники – на полную мощность выведен завод по производству оптоволокна в Саранске (впервые в России). Функционирует компания «Неофотоникс», обеспечивающая трансфер технологии из США по производству сплиттеров (фильтров для частотного разделения каналов) и других оптических устройств преобразования информации; возникает на наших глазах новая альтернативная российская энергетика. Компания «Хевел» в Чувашии, с учетом модернизации в 2017 году, обеспечит до 150 мегаватт ежегодного производства российских солнечных панелей, созданных по новой технологии (осуществляется переход с тонкопленочной на гетероструктурную технологию с КПД более 20%). В новой отрасли генерации электроэнергии на солнечных панелях выведены станции на 30 мегаватт. Предполагается, что к 2024 году 1500 мегаватт станет реальностью для таких станций. На днях создан консорциум по эксплуатации ветропарков России, и подписаны соглашения с одной из крупнейших европейских энергетических компаний – компанией «Фортум». В рамках этого соглашения в 2017 году в Ульяновске будет введен в строй первый российский ветропарк «новой волны» мощностью 30 мегаватт. Ожидается объявление о созданию отрасли альтернативной энергетики по производству оборудования для ветроэнергетики. В России возникла новая отрасль современной упаковки; её лидеры – компании «Уралпластик» и «Данафлекс», производящие нанобарьерные материалы. Возникла отрасль новых строительных материалов и строительных технологий (домостроительный комбинат «Град» в Подмосковье). Компания «Монокристалл» – мировой лидер по производству сапфировых подложек – занимает 30% мирового рынка. «Оксиал», компания по производству одностенных углеродных нанотрубок, освоила 80% мирового рынка. В Челябинске при прямом участии РОСНАНО построен завод по современному производству деталей для трубопровода. «На конгрессе представлены компании, большинство из которых ни одного рубля инвестиций от РОСНАНО не получили. В некотором смысле это предмет нашей особой гордости, – отметил Чубайс. – Это даже более важная часть российской наноиндустрии. Без прямой государственной поддержки построить новый бизнес – это самое ценное, что у нас есть».
Весь наномир
У России есть обширный опыт создания наукоградов. У Китая – единственный в своем роде опыт создания огромного специализированного города для технологического предпринимательства – свой собственный, и, возможно, более успешный, чем у других. Вице-президент нанополиса Сучжоу Фэн Чжан (Feng Zhang) рассказал об истории создания центра и последних успехах и достижениях. Площадь нанополиса – 278 кв. км, население более 1 млн человек, ВВП на душу населения – 40 тыс. долларов. Проект инвестируют тысячи иностранных компаний. Самая важная из отраслей, по мнению г-на Чжана, это нанотехнологии. Именно с этой отраслью здесь связывают будущее. «Сучжоу становится всё более привлекательным местом для бизнеса в Китае. Мы будем рады сотрудничать с вами, если вам это интересно. если вы хотите выходить на китайский рынок, – предложил он. – У нас есть большое количество ресурсов и разработок по образовательным программам. Мы сотрудничаем с огромным количеством университетов. Они могут проводить необходимые исследования и разработки по вашему заказу. Международные кластеры, расположенные на территории нанополиса, – финский, канадский, израильский, корейский и малазийский. Представители этих стран заинтересованы в том, чтоб находить партнеров из Китая. В октябре 2016 года прошла конференция CHInano. Мы обсуждали международное сотрудничество, в рамках конференции был технический форум, говорили об инвестициях, Возможно, в будущем году вы сможете посетить подобную конференцию».

Способствует ли университетская среда созданию стартапов?
Чтобы университет серийно рождал стартапы, нужно много работать над этим. И не один десяток лет. С 70-х годов прошлого века, уже более 40 лет, над решением этой задачи трудятся в одном из старейших университетов Европы. И в наши дни, по ежегодной статистике агентства Reuters среди европейских университетов, в 2016 году Католический университет Левен на первом месте в области инновационной деятельности. Пол ван Дун (Paul Van Dun), генеральный менеджер центра исследований и разработок бельгийского Католического университета Левен рассказал, что он много лет работал в области венчурных инвестиций, а 15 лет назад пришел в университетский офис, «по другую сторону стола». Левен – небольшой городок недалеко от Брюсселя с населением менее 100 тыс. человек. Офис трансфера технологий здесь был создан в 1972 году. «Возможно это звучит банально, но в нашем регионе не стоит забывать что в 70-е годы XX века хорошие европейские университеты держали дистанцию от компаний. Хороший исследователь не связывался с компаниями, потому что компании вредили этим исследованиям, – рассказывает Пол Ван Дун. – В 70-е годы университет принял решение создать офис, чтобы всё-таки приблизиться к производителям. Сейчас, 40 лет спустя этот офис для нас очень важен, потому что время имеет значение». Он отметил три основных направления работы офиса. Первое – совместная работа ученых университета и компаний (каждый год подписывается более 2 тыс. соглашений). Второе направление – защита интеллектуальной собственности, патентование изобретений. И третье – создание новых компаний. Гражданское проектирование, электроника, здравоохранение, медицинские технологии, химия, новые материалы, инфокоммуникационные технологии, чистые технологии – вот перечень направлений работы. На момент создания центра регион был совсем не инновационным, отметил Пол ван Дун. Крупнейшие в мире пивоваренные компании, страховая компания и фермерский союз – были основой экономики Левена в 70-е годы. Сегодня около 30 тыс. человек работают в высокотехнологичном секторе. Особая гордость центра – создание спин-офф стартапов (компаний, отделившихся от материнской корпорации в автономный бизнес). Их более 4,5 тысяч. Большая часть – университетские. Годовой рост занятости населения составляет 5,7%. «Мы создаем примерно одну компанию в день», – говорит генеральный менеджер. Как все начиналось? Успех привлекает успешных людей. Но вначале убедить специалиста из Оксфорда или из Кембриджа переехать в провинциальный бельгийский город было трудно. Деньги в то время в проект вкладывали лишь региональные структуры (пивоварня и др.) Кроме того, это было очень трудно осуществлять, так как 20 лет назад в регионе почти не было возможностей инвестировать в высокотехнологичные компании. «Даже доходило до того, что менеджеры тех инвестиционных компаний, которые работали в регионе, просто выбегали из комнаты, когда мы к ним обращались за поддержкой, – вспоминает Пол Ван Дун. – Им это было неинтересно. Университет не идеальное место для развития предпринимательства. У каждого университета в нашем регионе есть две основные задачи: образование и исследования. И 20 лет назад официально появилась третья задача – услуги для общества. То есть результаты должны передаваться в общество. Это юридически закрепленные задачи. В рамках образовательного процесса студенты теперь работают в компаниях, участвуют в исследовательских проектах лабораторий по запросу промышленности. Мы стараемся поощрять студентов осуществлять свои идеи в стенах университета, создавать компании «под зонтиком» университета. Мы стараемся сделать компанию частью работы в университете. Если мы создаем спин-офф компанию, если мы передаем интеллектуальную собственность или технологию в эту спин-офф компанию, то как университет мы получаем часть акций этой компании для лаборатории, из которой вышла эта компания. Прямая мотивация для лабораторий. Если компании продаются – мы зарабатываем на акциях. В таком случае поступления от продажи акций идут в ту лабораторию, из которой вышла компания. Профессора и лаборатории, поддержавшие таких студентов, в случае успеха получают средства на покупку оборудования, для найма дополнительного персонала и т.д. Мы стараемся сделать этот процесс прозрачным. В 1997 году университет создал собственный венчурный фонд. Это было важное решение. Оно послужило толчком для развития спин-офф компаний. Если посмотреть, что происходит в Бельгии, Нидерландах, Германии, Франции – множество университетов сейчас уже имеет свои компании венчурного финансирования. Сообщество предпринимателей формируют сами студенты. Студенты помогают друг другу. Для нас показатель, что университет инвестировал за последние 11 лет в спин-оффы 10 млн евро, в то же время неуниверситетские компании инвестировали порядка 800 млн евро. Для нас это важная статистика. Создавая такие компании, мы привлекаем эти деньги в наш регион».

Своя студия нужна не только людям искусства
«Сегодня появляются десятки компаний, которых два года назад ещё не существовало в России, но которые уже делают экспортные продажи на новых рынках. Однако нам нужны не десятки, а десятки тысяч таких компаний. Соответственно любой подход, который позволит такой конвейер создать, будет для нас спасительным, – сформулировал задачу Дмитрий Песков, директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив, участвовавший в дискуссии. – Мы понимаем, что могут быть совершенно нетрадиционные подходы к этим рынкам».

Подобные вдохновляющие примеры уже существуют, например, иннохаб в Мексике (по определению Массачусетского технологического института инновационный хаб – это плотные сети связанных между собой технологических компаний, заказчиков и поставщиков). Его история такова: несколько компаний решили основать предпринимательский центр, потому что хотели реализовывать свои инновационные идеи. Теперь этот иннохаб успешно занимается массовым созданием стартапов в тех областях, которые интересны компаниям-основателям. О различных сторонах такого подхода рассуждали Аттила Сигети (Attila Szigeti), сооснователь и гендиректор компании Drukka Startup Studio, автор книги «Анатомия стартап-студий» (Венгрия) и Денис Ковалевич, сооснователь и гендиректор наноцентра «ТехноСпарк» (Троицк). «Что нужно человеку, создающему инновационную компанию? Немного денег, немного времени и небольшие риски. Когда я создал свою компанию, то понял, что бизнес – это жестокий мир, – рассказывает Аттила Сигети. – Нужно найти сооснователя, первоначальные средства, кроме того требуется много времени, чтоб выйти на правильный рынок. Если у вас нет опыта в бизнесе – скорее всего вы не будете успешным. В Силиконовой (Кремниевой) долине много денег и много идей витает в воздухе. Мы изучили примеры других стран, мы искали компании, которые знают, как создавать стартапы в массовых количествах. Мы обнаружили, что такие компании используют одни и те же принципы. Мы назвали такие компании стартап-студиями. В 2015 году мы основали 50 стартап-студий в различных странах. В 2016 году их было уже более 120». Стартап-студия – это централизованная команда, которая занимается созданием компаний и разработкой продуктов. Такая команда может создавать несколько компаний параллельно. Если какая-то идея неуспешна, можно перефокусироваться на другую. Если успешна – ее развивают. В компании Drukka Startup Studio в начале своего пути предположили, что могут потратить около 10–20 тыс. евро на каждую из идей, которыми занимаются предметно. В основном это были проекты в сферах IT, виртуальной реальности. В первые 1,5 года предприниматели создали 20 стартапов, в дальнейшем шесть из них стали независимыми проектами – нашли либо местного, либо внешнего инвестора. Сейчас Drukka Startup Studio реализует около 18 экспериментов, и, по мнению ее гендиректора, для Венгрии с маленьким рынком технопредпринимательства это прекрасный результат. По мнению Аттилы Сигети, эта модель может работать и в научной сфере, не обязательно связанной с IT, и Троицкий наноцентр «ТехноСпарк» – прекрасный тому пример. Денис Ковалевич, сооснователь и гендиректор наноцентра «ТехноСпарк» (Троицк), развил эту мысль: «Мы не успели с Аттилой пока побывать в разных наноцентрах – в Ульяновске, Новосибирске и других, созданных за последние годы. Там реализуется модель, которую мы называем «venture building», модель перехода от отбора и селекции стартапов к их созданию. Эта модель была сформирована в дискуссиях 2012–13 годов, когда была поставлена цель попытаться сделать из инфраструктурного проекта бизнес-проект. К 2017 году уже создано около 1500 стартапов. И сегодня в Троицком наноцентре создается 35–40 стартапов в год». В Троицке сфокусированы на тех технологиях, которые дают «платформенный эффект» – к примеру, технологии в интегрированной фотовольтаике становятся платформой для создания новых технологий в строительстве и т.д. Такие технологии разрастаются и дают «платформенный эффект» в разные направления индустрии. «Мы строим в первую очередь стартапы не для крупных, а для средних и малых покупателей. В мире растет сектор продаж относительно дешевых стартапов. Но по-прежнему их средняя типовая цена сегодня 20–30 млн евро за стартап. В этом смысле, если мы хотим, а мы ставим такую цель, стать поставщиком комплектующих для ускоренного роста технологических компаний, мы должны пересмотреть взгляд на само производство стартапов, – пояснил Ковалевич. – Почему стартапы такие дорогие? Когда мы строим компанию, мы заранее не знаем, что будет нужно покупателю. Можно уволить всех менеджеров, сократить 70% персонала, продать всё оборудование, приобретя компанию за 700 млн долларов при этом. Нам важно строить её таким образом, чтоб будущий покупатель мог сам решить, что ему нужно. В этом смысле наш подход предполагает, что покупатель сам проводит границу предмета стартапа. Он может купить только всю информацию о жизненном цикле этого стартапа, например. Фактически это знания о месте, которое планировал занять этот стартап на рынке. Он может купить интеллектуальную собственность, инженеров, оборудование, контракты аутсорсинга (систему кооперации, в которой работают сотрудники), клиентов. Но покупатель сам будет принимать решение. Смысл нашей венчурной технологии – в кардинальном снижении цены конечного стартапа. Это конвейерный подход к производству стартапов. Он означает, что мы смотрим на стартап как стандартный и удобный в применении продукт».

Последние 15–20 лет во многих странах мира очень активно обсуждается вопрос, что происходит с предпринимательским фактором, отметил ведущий панельной дискуссии Петр Щедровицкий. Он напомнил, что впервые термин «предприниматель» появился во французском языке в XVIII веке. «Но вокруг него возникла огромная путаница. Кто такой предприниматель? В чём сущность его деятельности? Джон Стюарт Милль шутит: англичане пользуются термином «авантюрист» – купцы-авантюристы торгуют с теми, кого они не знают. Впервые на этот вопрос жестко и определенно отвечает Йозеф Шумпетер в начале XIX века: вклад предпринимателя – это создание нового, его миссия – созидательное разрушение, – говорит Щедровицкий. – Моя точка зрения, которую я развиваю последние несколько лет, в том, что предприниматель меняет систему разделения труда, он создает новую технологию мышления и деятельности, и за счёт этого появляются как радикальные инновации, так и оптимизирующие».

После конгресса мысль о том, что всем нам в последние годы довелось наблюдать ранние, бурные этапы эволюции рынка технопредпринимательства в России, на ходу усваивать терминологию нового, стала очевидной. Ещё несколько лет назад обывателя трудно было убедить, что нельзя подыскать в русском языке эквивалент слову «стартап», а сегодня общество легко оперирует понятиями «спин-офф», «иннохаб», «стартап-студия», ставшими неотъемлемой частью инновационной экономики.